8 ноября 201522:45 Дмитрий Киселёв 

Москвичам предложили самим решить судьбу "Войковской" 

Видео 

Правительство Москвы выступило с актуальной инициативой: пусть активные граждане проголосуют в Сети "за" или "против" переименования станции метро "Войковская". Рядом там строится и железнодорожный пересадочный узел, так что новое название появится в случае чего и у всего узла. Или останется старым.

Название близлежащей улицы Войковская при этом не обсуждается. Технологию демократии испытать пока предлагается на малом, адресов ведь не менять, поэтому любое решение граждан для горбюджета не стоит ничего.

Голосование идет довольно активно. За не полную неделю в нем приняли участие более 200 тысяч человек. Большинство пока за то, чтобы ничего не переименовывать и все оставить как есть. Есть станция "Войковская" и пусть остается — привыкли уже.

Это как стоят в России 20 тысяч бюстов Ленину и пусть стоят. Их красят — кто серебрянкой, кто белилами — сажают цветы вокруг по традиции. Мол, ломать же плохо. Но кто Ленин для нас сегодня, вопрос сложный. Так сходу не все и ответят. Тем более сложен вопрос, почему памятников Ленину в полтораста раз больше, чем памятников Пушкину?

Проблема пропорций налицо и требует осмысления. Пока можно потренироваться на простом. Есть в столице станция метро "Войковская". Имя свое дал ей Петр Лазаревич Войков. Тот самый, который в Екатеринбурге в 1918 году вместе с Юровским убил государя-императора Николая Второго и его семью, включая малых детей. Для верности потом невинных жертв они прокалывали штыками. Пол при этом в Ипатьевском доме стал скользким, как на бойне. Наутро Петр Войков снял с убиенных украшения, раздел тела и стал резать императора на куски. Потом и остальных.

Еще человеческие обрубки — части рук, ног, туловищ и головы — Войков поливал концентрированной серной кислотой, растворял в ней царскую плоть, дабы обезобразить до неузнаваемости. Серную кислоту Петр Войков запас в екатеринбургской аптеке "Русское общество". Взял там под сто литров. Использовал все. Поверх уже, не торопясь, лил на полусожженное кислотой человеческое мясо керосин и с шипом палил, помешивая. На это ушло двое суток подряд.

Помогали Юровский, Голощекин, Белобородов. Войков и сам работал, и командовал. Что не растворилось и не догорело, закопали прямо посреди проселка, а сверху развели костер.

Вся картина в точных деталях восстановлена по многим источникам, в том числе следствием администрации Колчака, расследованием в поздние советские годы и дополнительным — уже в наше время.

Важнейший источник — советский дипломат-невозвращенец Беседовский. В 20-е годы он под началом Войкова работал в советском постпредстве в Варшаве. Как-то в канун Нового года Войков, подвыпив на корпоративе для сотрудников, всю историю убийства царской семьи Беседовскому и выложил: "Мы все, участники сжигания трупов, были прямо-таки подавлены этим кошмаром. Даже Юровсий под конец не вытерпел и сказал, что еще таких несколько дней — и он бы сошел с ума".

Пассажирам метро, спускающимся на станцию "Войковская", наверное, будет интересно знать, как Войков пришел к столь ужасному цареубийству и как сложилась его жизнь после.

Петр Лазаревич Войков, 1888 года рождения. Из учительской семьи. В 18 лет отроду стал террористом — в Крыму перевозил бомбы и участвовал в покушении на градоначальника Ялты. В 19, опасаясь преследования, бежал в Швейцарию. Изучал химию в университетах Женевы и Парижа. Спустя десять лет одновременно с Лениным в апреле 1917-го вернулся через Германию в Россию и вступил в Партию большевиков. Не прошло и года, как Войков — уже комиссар снабжения Уральского облсовета — силой изымал у крестьян продовольствие.

Когда же в Екатеринбург доставили под арестом царскую семью, настаивал на расстреле Николая Второго, его жены, сына, дочерей и их спутников. "Вопрос о расстреле Романовых был поставлен по настойчивому требованию Уральского областного Совета, в котором я работал в качестве областного комиссара по продовольствию. Центральные московские власти не хотели сначала расстреливать царя, имея в виду использовать его семью для торга с Германией. Я был одним из самых ярых сторонников этой меры. Революция должна быть жестокой к низверженным монархам. Ни один из членов областного комитета партии не голосовал против", — рассказывал это Войков, держа в руках рубиновый перстень цвета запекшейся крови, снятый с пальца одной из жертв того расстрела в Екатеринбурге.

Постпредом в Варшаву Войков прибыл после карьеры в Наркомате внешней торговли, где продавал на Запад по дешевке сокровища Оружейной палаты и Алмазного фонда, включая известные пасхальные яйца работы Фаберже.

Закончил плохо. В 1927 году Войкова застрелил 19-летний белорус-гимназист, белоэмигрант Борис Коверда. В Варшаву юноша прибыл специально. Снял угол у торговки, ждал Войкова на вокзале. Когда увидел советского постпреда, открыл по нему огонь из револьвера. Отстреливаясь, Войков, побежал. Две из шести пуль мстителя оказались точными. В больнице Войков скончался от ран. Околоточный, который арестовал не оказавшего сопротивления Коверду, услышал от него лишь два слова: "За Россию".

Хорошая идея — вывешивать на улицах, зданиях и станциях метро доски с краткой информацией о тех, чье имя увековечено, кем и за что. К слову, в Париже это повсеместно. Да и у нас бы такую практику пошире ввести. Например, "станция "Войковская", названа по результатам народного голосования в Интернете в честь Петра Лазаревича Войкова. Террорист и цареубийца, советский дипломат, безвременно погиб". Тогда у пассажиров метро появится хоть какая-то наколка, почему именно "Войковская", и снимутся неудобные вопросы.

Кто такой Войков? Стоило ли ему без суда и следствия расстреливать государя императора с семьей, да еще рубить тела и растворять их в серной кислоте? И тогда все просто, мол, люди — за такое. И на сайт "Активный гражданин" заходят, дабы просить, чтобы их всякими переименованиями не тревожили. Как была "Войковская", так пусть и останется ею.

Мы — против политических репрессий, но по поводу политической репрессии, свершенной комиссаром Войковым в отношении царской семьи, просьба не беспокоить. И то, что с карты Москвы исчезли улицы Чехова, Пушкина, Белинского, Грибоедова, Чайковского, Горького, Алексея Толстого, так это ничего. 20 тысяч бюстов Ленину, расставленных по России, не трогать, хотя терроризм как метод практиковал именно Ленин. При нем же родилась и модель ГУЛАГа на Соловках.

Тирана же Сталина даже портретов не надо. Улицы в честь террористов Желябова и Халтурина пусть будут. Так что ли? Я лично против того, чтобы рушить памятники, как это делают на Украине, но размышлять-то все равно надо.

А если размышлять, то нужно же понять, зачем нам вообще называть улицы чьими-то именами? Может, без этого обойдемся? Как в Японии и Корее. Или как в Америке, где все просто нумеруют: 5-я авеню, 16-я стрит. И не парится никто. Может, так тогда? Есть же и у нас схожая практика: 13-я Парковая, 6-й Силикатный, 2-я Магистральная, 1-я улица Строителей...

Хорошо бы и такой вопрос поставить на сайте "Активный гражданин". Или все же нам нужен исторический опыт? Хотя бы из чувства самосохранения. Тема есть.